Киевский Еврейский театр отмечает 20-летие!

Не благодаря, а вопреки столичной власти еврейская Мельпомена о закрытии не помышляет 

Еврейский театр… Что скрывается за этим определением сегодня в Украине? Только по книгам и фотографиям мы знаем театр Михоэлса. Для всех нас этот легендарный театр давно стал историей. Почти не осталось в живых людей – свидетелей его спектаклей.
 
А. Фрейдлис читает байку Павла Глазового

Драматична судьба Киевского ГОСЕТа, закрытого в 1950-е. В перестроечное время еврейская тема, как и многое из того, что было ранее запретным, стала популярной, даже модной – Шолом-Алейхема начали ставить на прославленных постсоветских сценах, а роль Тевье превратилось в одну из самых лучших в творческих биографиях гениальных Леонова и Ступки-старшего. Однако, попытки создать профессиональный еврейский театр в Украине разбивались, как утлые суденышки о чиновничьи  скалы. Театры «Мазл тов», «Штерн», возникшие лет двадцать-пятнадцать тому назад, где они теперь? Тем не менее, преждевременно говорить, что профессиональный еврейский театр в Украине умер.

Ко мне в гости на «огонек» заглянул интереснейший собеседник, мой друг, коренной киевлянин – Авигдор Фрейдлис, человек широкого плана и актерского кругозора. Редко сегодня встречаются первооткрыватели и основатели, Фрейдлис один из них. Авигдор – директор и художественный руководитель Киевского еврейского музыкально драматического театра им. Шолом-Алейхема, профессиональный режиссер, выпускник Ленинградского государственного института театра, музыки и кино.

– Авигдор, расскажите немного о себе. Где учились и что подвинуло Вас придти к такой сложной и неоднозначной профессии?

– Я коренной киевлянин. Сначала учился в русской школе, а с четвертого класса перешел в украинскую. Сразу после школы поступил к Игорю Горбачеву на курсы в Ленинградский институт театра, музыки и кино им. Черкасова. Закончил архитектурный факультет. После армии сразу поступил на режиссуру и отучился там 2 года. В это время я преподавал иврит для отъезжающих за границу, зарабатывал деньги, так как нужно было на что-то жить. На этой почве у меня начались проблемы с властями, которые привели к тому, что я был вынужден перевестись на заочный.
К тому времени произошел распад Советского Союза, и необходимо было принимать российское гражданство, а я этого не сделал, поэтому институт по режиссуре так и не закончил. Но впоследствии я получил диплом режиссера Тель-Авивского университета, степень магистра. С 18-ти лет, то есть со второго курса, я – на профессиональной сцене.

– Что побудило создать еврейский театр, тем более в эпоху перемен? Ведь то время многим запомнилось пустыми прилавками и разделением коммунальной квартиры под вывеской «СССР»…

– Как раз в конце существования Союза настало время, когда все было возможно. Но, естественно, очень непросто. И я попытался.

Почти всегда, говоря о еврейском театре, имеют в виду идишский театр, хотя давным-давно исчезла та среда, да и те люди, для которых этот язык был родным с детства.

Я враг идишевской, местечковой культуры. Не все заключается в хава-нагила, семь-сорок, тум-балалайке. Надо понимать, что пласт еврейской культуры очень глубок. Есть произведения еврейских писателей на русском, украинском языках и на сефарском языке ладино, и на идиш, и на иврите и т.д. Например, в 2002 году лауреатом Нобелевской премии стал еврейский писатель Имре Кертес, который пишет на венгерском языке.

Мне же хотелось создать еврейский театр, который бы раскрыл все многообразие еврейской культуры, поставить извечные вопросы борьбы добра и зла,  общечеловеческие проблемы и пути их решения, со сцены говорить о том, что волнует еврейское общество: об антисемитизме, миграции и других специфических проблемах, преследовавших еврейство на протяжении всех лет пребывания в условиях социалистических реалий.
 
Финальная песня ЛЕХАИМ

В 1990 году я основал первый в Киеве и в Украине еврейский молодежный театр «Иегудим». К этому времени еврейский зритель истосковался по своей национальной культуре. Началось все с «капустника» в мае 1990 года. Уже через пару месяцев мы зарегистрировались как театр-студия, работающая на хозрасчете. Наш первый спектакль по Э. Севеле «Остановите самолет, я слезу!» получил 1-ю премию на Международном театральном фестивале в Тарту (Эстония).

– Еще были награды или признания?

– Мы получали за нашу короткую историю множество всяких наград и дипломов. Выделить что-то сложно, дороги все признания наших заслуг. Все-таки отмечу, среди прочих, диплом 7-го международного фестиваля этнических театров Украины и еврорегиона «Этно–Диа–Сфера» (2006 год), диплом фестиваля толерантности, проводившегося в рамках дней памяти жертв Холокоста в Петербурге (2007 год).

На сегодняшний день в театре поставлено около 20 спектаклей.

– В Вас говорят гены деда – известного в свое время режиссера Гольдблата?

– Мой дедушка – народный артист Казахстана, заслуженный деятель искусств УССР и заслуженный артист РСФСР. Он работал актером в театре у Михоэлса, который назывался Московский государственный еврейский театр им. Шолом-Алейхема. Несмотря на то, что дедушка имел актерское и режиссерское образование, Михоэлс не давал ему ставить спектакли. В 1919-1920 гг. дед создал Московский театр «Ромэн». Пригласил драматургов. В 1935 году совместно с режиссером Шнейдеровым снял фильм «Цыганский табор». Таким образом, внес определенную лепту и в цыганское искусство. Руководил Бакинским, Минским ГАСЕТами, а после войны возглавил и Киевский. Когда его театр был в эвакуации в Казахстане, дедушка параллельно руководил Казахским театром.

Дедушка был очень талантливым человеком, самозабвенно преданным театральному делу.

– 30 ноября, ваш театр отпразднует 20-летний юбилей. Вы столько лет проработали на ниве Мельпомены, ваши спектакли пользуются огромной любовью зрителей, но до сих пор театр не имеет собственного помещения... Это нонсенс. Как так?

– Это наша боль. Проблема театра – нет официального государственного статуса. Нет статуса – нет помещения. Все очень просто. В Киеве 21 муниципальный театр – на бумаге. Фактически их меньше, а театры с постоянным репертуаром вообще можно по пальцам пересчитать. В Украине существует всего четыре национальных профессиональных театра национальных меньшинств – цыганский, венгерский, крымско-татарский и еврейский. Естественно, еще и русский. Все, кроме еврейского, имеют государственный статус, крымско-татарский – даже статус академического.

В коллективе нашего театра играют только профессиональные актеры.

Есть актеры со званиями заслуженных. С самодеятельностью я работать не умею. Наш театр не только драматический, но и наполовину эстрадный. И актеры не только профессионально играют, точнее, «живут» на сцене, но и поют, танцуют – передают полное ощущение реальной атмосферы еврейского быта (о выступлениях еврейского театра подробнее здесь).

В нашем театре разнообразный замечательный репертуар, от еврейской классики до Леси Украинки. Хоть театр этнический, но он многонациональный: есть не только евреи, но и украинцы, русские, есть даже азербайджанка. Главное требование к актерам – профессионализм.

Придание же статуса нашему театру много лет тормозится чиновничьим равнодушием в управлении культуры Киева.

Несколько лет назад мне пришлось обменять свою квартиру на меньшую, а разницу с продажи квартиры потратил на постановку спектакля «Царствие небесное», чтобы показать ее на худсовете.

Спектакль понравился, но статус театр не получил, а значит и помещение. В 2003 году 18 декабря Киеврада приняла решение, по которому театрам стало невыгодно снимать помещение в аренду: чтобы арендовать зал, я должен выкупить его аншлаговую стоимость. Но наша организация – неприбыльная! Существует закон про театр и театральное дело, который гласит, что театры не ставят перед собой цель заработать деньги. У них другие задачи. Главная цель муниципального театра – оправдать затраты на создание спектакля. А это сделать невозможно. Чем больше спектаклей, тем больше затрат.

Аншлаги идут на первые спектакли, а потом заполнение зала падает, а расходы не уменьшаются. Нужно платить за свет, обслуживающему персоналу, актерам и т.д.
 
На концерте прошлого года

И это не только в муниципальных театрах, но и во всех остальных. В репертуаре любого театра есть несколько спектаклей, на которые еще можно собрать публику, а на остальные народ идет очень тяжело. Театры идут на всякие уловки, чтобы заполнять зал – загоняют школьников и т.д. Финансово же наш театр поддерживает только одна государственная структура – это Государственный комитет Украины по делам национальностей и миграции.

В свое время мы добились, чтобы деньги оставались в театре, в первичной ячейке, а не уходили в союз театральных деятелей, как в песок. Мы цели достигли, но это имело в дальнейшем очень неприятные последствия. Меня обязали заплатить долг в СТД за 11 лет, а первичную ячейку нашу разбили.

Вот сейчас у нас юбилей – 20 лет на профессиональной сцене. Но проводить его будем не на своей сцене. В театр оперетты меня просто не пускают, даже в фойе. В доме творчества Голосеевского района договориться тоже сложно. Если туда раньше и пускали раз в году, то не разрешали афиши вешать и т.д. Раньше, в хорошие времена, мы арендовали большие залы, и это было под силу – 900 рублей советскими деньгами. Мы выступали практически на всех площадках Киева. Сейчас же аренда неподъемная! Я понимаю, когда зал арендует банк под свое мероприятие – это одно, но давить аналогичной суммой аренды театр?!

Три года назад нам предлагали вариант, который имеет муниципальный театр «Киев» (51% уставного фонда принадлежит Киевраде, а 49 процентов – должен взять на себя кто-то другой). Меня это не устроило. Ведь это получился бы второй футбольный клуб «Арсенал» – который на тот момент финансировали на 51 процент, а на следующий день – нет.

Что дальше? Вопрос с помещением не решается. Мы должны иметь статус коммунального учреждения культуры. Решение же по приданию театру статуса может быть принято только на сессии Киеврады (какая сегодня в Киеве муниципальная горе-власть знают даже школьники, –авт.). Имея статус, мы сможем получить и помещение, и платить зарплату актерам, чтобы они не были вынуждены зарабатывать себе на жизнь где-нибудь на Андреевской спуске. Я вообще бы хотел иметь статус коммунального предприятия культуры. Занимаясь театрально-концертной деятельностью, часть денег мы бы могли зарабатывать сами.
В связи с отсутствием помещения, декорации и костюмы для наших спектаклей хранятся у меня, актеров и сотрудников театра. Финансово иногда помогает Комитет по делам национальностей, но для театра это очень маленькие деньги.

– Репертуар и известность Вашего театра велики. Кого из актеров Вы могли бы выделить?

– Среди актеров можно назвать заслуженных артистов Украины Бориса Мазура и Анатолия Макаровского, заслуженного деятеля искусств Виктора Ванюкевича. Концертмейстер театра – заслуженная артистка Бурятии Лариса Реутова.

Театр также проводит шоу-программы «Еврейские песни о главном». Они состоят не только из еврейской классики, то есть песен на идиш – в них включены и песни современных украинских и израильских композиторов. Кроме того, программы показывают разные грани еврейской песенной культуры – как сефардской, так и ашкеназской, не забывая и о произведениях современников.
Среди известных работ театра, связанных с фамилией Шолом-Алейхема – музыкальный фарс «Царствие небесное» на основе произведений классика.

Возвращаясь к вышесказанному, мы не можем доказать свое мастерство широкой публике, доказать, что то, чем мы занимаемся – воистину стоящее дело, так как спектакли в Киеве практически невозможно показать. Мы, к сожалению, не видим заинтересованности городских властей в существовании подобного театра. Многие министры и заместители министров прошлых правительств обращались с ходатайством в городскую администрацию, но в ответ идут отписки, написанные как по шаблону. Люди постоянно звонят, спрашивают, когда же они смогут увидеть наши постановки, собирают подписи в поддержку театра, но мне не чем их порадовать. Зачастую наши спектакли проходят на выезде, а не в родном Киеве. Проблема всегда упирается в помещение.

Точнее – в его отсутствие. Для нашего театра собрать аншлаг на любой площадке города – не проблема. Кроме того, мы занимаемся благотворительностью, отдаем на наши спектакли бесплатные билеты, в частности, в территориальный центр Шевченковского района.

– Как складываются Ваши отношения с кинематографом?

– Я немного снимался в кино. Сыграл Николая Бухарина в 12-серийном фильме «Девять жизней Нестора Махно». Снимаюсь в сериалах и в документальных фильмах. Вообще-то, роман с кино у меня не получается. Значительных ролей в кино не было. Но честно говоря, я к ним и не стремлюсь. Если постоянно быть в кинематографе, то нужно бросить театр на произвол судьбы. А для меня это невозможно. У каждого в жизни свои приоритеты.

– Где, кроме Киева, Вы работали?

– В 1995 году я поставил спектакль в Минске – белорусскую классику по Якубу Коласу, «Шошу» – в московском еврейском театре «Шалом». Шошана – в переводе означает роза. Инсценировку написал сам. Я договорился с Михаилом Ефремовым, и он на четыре дня предоставил в аренду зал МХАТа. Спектакль прошел при аншлагах. «Шошу» же поставил несколько лет назал в Стокгольме. Спектакль пользуется большим успехом.

Играл спектакли в Израиле, Германии. Я собирался ставить художественное телевизионное кино, вел переговоры с телевизионщиками, но их условия – откат 80% от сметы, просто нереально! Снимался в клипах, рекламных роликах, телепроектах, в свое время был лицом УкрСибБанка, торгового центра «Городок», снимался на бигборд Лукойла.

– Традиционный вопрос: над чем сейчас работаете?

– Прежде всего над новым репертуаром. У нас пять новых постановок-премьер: «Шоша» Башевиса-Зингера, мюзикл «Моя кошерная леди» А. Хайта, «Все течет – жизнь и судьба» по произведениям Б. Брехта, В. Гроссмана. Ставим шоу-спектакли «Песни нашего двора» и «Шоу продолжается…». В общем, творческих планов предостаточно…

– Но Киевским властям, как я понимаю, еврейский театр не нужен. «Се ля ви»… Благодарю за беседу!

– И Вам спасибо! Но мы не сдаемся – будем добиваться собственной крыши над головой для нашего театра…
 
Цветы худруку от поклонницы